Новости

Пушкин и малярийный комар. Малоизвестный факт из жизни поэта.

В жизни и творчестве Александра Пушкина есть моменты, которые мало изучены, хотя и представляют большой интерес – это вопросы медицины. Когда мы говорим о Пушкине в контексте медицины, то первое, что вспоминаем – дуэль, которая состоялась 8 февраля (27 января) 1837 года и последние дни поэта, когда медицина оказалась бессильна. Эти трагичные дни заслонили собой все остальное. Однако в окружении поэта присутствовали профессиональные врачи.

Конечно, у Александра Сергеевича нет ни одного образа врача, но медицинская тема прослеживается в его произведениях «Евгений Онегин», «Пиковая дама», «Братья-разбойники», «Каменный гость», «Станционный смотритель», «Пир во время чумы», отдельные стихотворения, шуточные послания, эпиграммы.

До поры у Пушкина в плане болезней шло все как у людей. Особенно в детстве и отрочестве, о чем свидетельствуют отчеты врача Царскосельского лицея Франца Пешеля. Зафиксировано 16 обращений юного Саши к доктору. Семь из них – жалобы на «простудное недомогание», шесть – на головную боль. Остальное распределяется в диапазоне от «Опухоль ушибленной щеки и скулы» до «Объедение сластями с тошнотой и поносом».

После выпуска из лицея в 1817 г. ничего не изменилось. Пушкин пока еще не поэт, а, скорее, балующийся эпиграммами представитель золотой молодежи.

В декабре того же года Пушкин не заболел «гнилой горячкой». В те времена понятие «горячка» было весьма растяжимым – так могли называть все виды тифа, малярию, грипп и вообще любые формы лихорадочного состояния. Каждая из этих болезней могла свести в могилу, что почти и случилось, – его дядя Василий Львович писал князю Вяземскому: «Пожалей о нашем Пушкине. Он болен злой горячкой. Брат мой в отчаянье, я чрезвычайно огорчен…» Пользующий Пушкина доктор Яков Лейтон, между прочим, главный врач Российского флота, почти что умыл руки: «За исход болезни я не ручаюсь».

На всякий случай всем больным «горячкой» наголо брили головы, как потом поступали с тифозниками. Лысым Пушкин проходил почти три года – болезнь то отпускала, то снова накрывала по полной.

Поставить верный диагноз, а потом и быстро вылечить больного смог обычный полковой доктор Евстафий Рудыковский во время южной ссылки Пушкина. Кстати, доктор даже не знал, к кому его вызвали: «Приходим в гадкую избенку, и там на дощатом диване сидит молодой человек – небритый, бледный и худой. Пишет стихи. Нашел, думаю, время и место… Спрашиваю, как зовут. Пушкин: фамилия незнакомая, по крайней мере мне. Ну и закатил ему хины».

Вот как об этом методе отозвался Пушкин: «Я лег тогда совсем больной, а уже через неделю вылечился». Из чего можно сделать вывод, что страдал он все-таки малярией – только от нее может так быстро помочь ударная доза хины. Получается, что какой-то безвестный малярийный комар направил Пушкина на путь поэзии и привел его в школьные учебники.

​​​​​​​